Читать интересную книгу Тульский – Токарев. Часть 2 - Андрей Константинов

Токарев покачал головой:

– Артур, я на мертвечину много раз выезжал – я точно говорю – трупы…

Пытаясь сообразить, что же делать, Тульский и Токарев побрели обратно через проходные дворы на набережную. На половине пути они наткнулись на стремительно выскочившего из парадной солдатика, на ходу застегивавшего шинель.

– Сколько времени? – заполошно заорал расхристанный солдатик.

– Пара нарядов вне очереди! – мрачно ответил ему Артур.

– Очень смешно! – огрызнулся защитник отечества, справившийся, наконец, с шинелью, и нагнулся, чтобы поправить сапог, из которого торчал кончик розовой портянки. Токарев остановился:

– Эй, боец… А ты случайно парня тут не видел, рыжего такого… Чужого… Может – пробегал?

– В нашей парадной?

– Вообще…

– А к нам минут пять назад заскочил какой-то мужик очумелый – не видел, рыжий он или нет… На последнем этаже на подоконнике пакет какой-то драконил…

Тульский и Токарев ломанулись в подъезд, не увидев, как солдатик посмотрел им вслед и усмехнулся…

…На последнем этаже, возле закрытого хода на чердак, они обнаружили замшевую куртку, малиновые ботинки, перчатки, рыжий парик и солдатский вещмешок. Матерясь в голос, Артем с Артуром побежали обратно – но во дворе уже никого не было…

…Они обшарили все проходные дворы, пробежали по 1-й линии, прочесали часть Среднего – все было напрасно…

Подавленные, Токарев и Тульский вернулись на набережную, где все так же одиноко продолжала работать на холостом ходу белая «пятерка».

– Блядь, – сказал Тульский, нервно закуривая. – Счастье еще, что не моя земля… Надо срочно в «тридцатку» – вызвать всех, кого только можно… Быстро – как мы-то тут оказались? Что объясняем?

– А чего выдумывать – хмуро отозвался Токарев. – Чем ближе к правде – тем лучше… Наблюдали за «контингентом», изучали способы их наживы… Показалось странным, что машина долго стоит, – подошли…

– Я же только вчера тут шухер наводил, – скривился Тульский. – Ой-е… Ну пошли, что ли…

Артем задумчиво поднял глаза на опера и сказал словно самому себе:

– Что-то это мне напоминает… Вернее – кого-то… Шустрый паренек… Фантом…

Артур замер:

– Фантом, говоришь? А может, Невидимка? А ты что про него знаешь?

– А ты? – удивился тому, как Тульский точно реагировал на его смутные подозрения, Токарев.

– Та-ак, – протянул Артур. – Похоже, нам есть что обсудить… Только сначала надо до «тридцатки» добежать…

Показания, которые Токарев и Тульский дали в 30-м отделении, немного отличались от того, что они, перебивая друг друга, рассказали выехавшему на двойное убийство Токареву-старшему.

Василий Павлович выслушал ребят молча, потом тяжело вздохнул и спросил:

– Вы его хоть разглядели толком, сыщики?

Парни потупились, потом за обоих ответил Артем:

– Отец, мы… Смеркалось, да и форма военная отвлекала… Потом он нагнулся почти сразу… Купились мы… Солдатик и солдатик – нескладный такой.

Токарев-старший мрачно кивнул:

– Да, психологически все точно… Когда форма – всегда смотрят на нее, а не на лицо, она обезличивает. Лучшая маскировка… Ладно, ухари… Вот что я вам скажу – вы свои предположения про Фантома-Невидимку, держите при себе, ясно? Потому что у нас конкретного ничего – как не было, так, судя по всему, – и нет… А умозаключения на официальные бумаги класть не рекомендуется.

– Но, отец… – попытался было возразить Артем, на что Василий Павлович рявкнул:

– Я ясно выразился?!

– Ясно, – понурились парни.

Потом, после всех официальных мероприятий, Артем и Артур еще долго разговаривали друг с другом – сопоставляли кусочки информационной мозаики, спорили, убеждали друг друга. Они понимали друг друга с полуслова. У них появилась общая цель…

Объявленный по городу план «Перехват», конечно же, ничего не дал. «Солдатик» как в воду канул, как испарился…

Тульский

15–16 мая 1990 г.

Ленинград, Васильевский остров

…Ждать следующего проявления Невидимки пришлось недолго. Спустя короткий промежуток времени после зависшего «глухарем» двойного убийства на набережной Макарова его тень обозначилась снова…

…Недели две назад в кабинет к Тульскому въехал еще один молодой оперативник – Ваня Кружилин. Ваня окончил короткие курсы для сотрудников уголовного розыска в Пушкине, и его допустили до заветных служебных тайн. Сразу по его приходе в отделение выяснилась пикантная подробность – оказалось, что у Вани музыкальное образование, а по диплому он – дирижер, точнее – дирижер хора и вокальных коллективов. Это обстоятельство смутило даже Боцмана, который со скрытым уважением изрек как приказ:

– С этого дня так и будем звать: Дирижер!

Родители с детства старались не пускать Ваню на каток, усаживали за чудом влезшее в хрущевку пианино, покупали книги о композиторах и даже, выкраивая крохи из своей зарплаты, пошили мальчику фрак. Они долго не знали, что их мечты разбил Роберт Стивенсон своим романом «Остров сокровищ», который Ванечка проглотил за одну ночь. С тех пор Кружилин «заболел» пиратами, а когда подрос, понял, что их можно встретить, видимо, только в уголовном розыске…

Консерваторию он все же окончил, но захудалым дирижером (которым родители гордились бы и обсуждали между собой, как его зажимают бездари) быть не захотел.

Тульский понял, что его новый коллега – романтик, но издеваться не стал, так как Кружилин был парнем добрым и заводным на любую авантюру. Это Ваня, мгновенно освоившись в атмосфере отделения, предложил налепить на дверь кабинета Боцмана плакатик следующего содержания: «Взятка в размере до 25 рублей – является устной благодарностью». Дело в том, что Боцман за небольшие одолжения брал магарыч только портвейном и водкой.

После взбучки, которую устроила Кружилину в прокуратуре Яблонская за его художества при поиске небольшого бульдозера, похищенного со стройки, Ваня родил новый шедевр – на листе ватмана он начертал: «Подозреваемым является тот, кто замечен в чем-то подозрительном. Наиболее подозреваемый тот, кто ни в чем подозрительном замечен не был». Этот плакат был прикреплен над столом Тульского с помощью Токарева-младшего, проводившего в их кабинете чуть ли не столько же времени, сколько и опера.

А потом трое шалопаев налепили хулиганскую надпись и на дверь Ткачевского: «Каждый подозреваемый может стать обвиняемым. Подозрение является достаточным основанием для ареста. Арест обвиняемого является достаточным и исчерпывающим доказательством его вины».

Не симпатизировать такому юморному дирижеру было невозможно, поэтому Артем и Артур «взяли шефство» над Ваней, активно помогая ему стать настоящим опером.

…Тульский и Кружилин восседали с двух сторон над задержанным. Артема в тот день в кабинете не было – у него обозначились какие-то срочные дела. А задержанным был сутенер по прозванию Брынза. Дело в том, что несколько дней назад на «пятаке», находившемся на земле Кружилина, избили и ограбили человека по фамилии Треугольников. Треугольников умер в больнице – в общем, «тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собой смерть». Опера покумекали, покумекали и хватанули двух шмар, постоянно трудившихся на «пятаке», и Брынзу. Шмар завели в кабинет к Боцману, Брынзу – к Тульскому и Кружилину.

После нескольких ударов по голове тяжелым справочником «Почему так названы» одна из проституток стала что-то припоминать:

– А… возле остановки? Так клиент хотел нам деньги отдать не до, а после… А Брынза говорит – бабки мне! Короче, дело до рук дошло…

Услышавший это Тульский опрометью бросился обратно к себе в кабинет и прервал Кружилина, что-то объяснявшего задержанному:

– Слушай, Брынза, пиши сам явку с повинной. А? Лучше ведь тебя никто не напишет…

Ваня и Брынза удивленно открыли рты практически одновременно…

Но сознаваться Брынза не желал – кричал, что мужика помнит, что конфликт был, – но бить – не бил, и все тут.

– Ну а девкам-то, девкам-то какой смысл на тебя наговаривать? – убеждал сутенера Артур.

– Да когда это было?.. Не помнят они…

– Слушай, Брынза, мы тебе сейчас все расскажем. Когда, кого, как, что у терпилы забрал. Ты признаешься, а потом в отказ. Вещи не выдашь, дескать, пропил… А у нас будет осадок, будто на тебя чужое повесили!

– А что – не так? Не хотите повесить?!

– Бры-ынза, – горестно вздохнул Тульский. – При написании чистосердечного признания веди себя спокойно и прилично. Не ковыряй в носу и ушах, не крутись на табуретке, не пей больше одного стакана, ежели чего поднесут, не плачь, не сморкайся ежесекундно. А главное – не делай больших пауз.

– Ну не бил я мужика, не бил!!! Цапнулись – и разошлись! Он, видимо, еще с кем-то…